Маскарад любви - Страница 23

А Брюс продолжил свои странные комплименты:

– А мордочка прямо как у замарашки.

Откровенно издеваясь, он попытался отколупнуть пальцем кусочек засохшей грязи на ее руке, но Дорис успела увернуться.

– Какого черта вам здесь надо? – Ее глаза метали молнии, а сердце колотилось часто-часто. Она знала, что сейчас произойдет что-то малоприятное для нее, и от этого засосало под ложечкой. Дорис была зла на Брюса, что он опять вторгся в ее дом и при этом выглядел победителем. Себя же она осуждала за то, что его настойчивость не вызывала в ее душе необходимого протеста.

– Я ждал вас, – ответил он, нарочито безразличным взглядом окидывая ее майку с глубоким вырезом, открывающим весьма откровенно грудь, и замызганные джинсы, маловатые ей и из-за этого обрисовывающие бедра со всеми их изгибами.

Сам Брюс выглядел весьма элегантно – высокий, атлетически сложенный, с надменным выражением на лице.

– Не станете же вы отрицать, что у нас с вами назначено свидание, – поинтересовался он равнодушно-насмешливым голосом.

– Не совсем так, – заметила Дорис. – В прошлый раз вы распорядились, чтобы я прибыла на встречу с вами. Что было, то было. Но у меня есть одна неоспоримая привилегия – я могу проигнорировать ваши распоряжения. Кстати, хочу напомнить, что опять вы вломились в чужие владения, – меня ведь еще не выселили отсюда.

– Я позволил себе посетить вас только потому, что принял ваше молчание в прошлый раз за согласие, – пояснил Брюс крайне сухо, полуприкрыв глаза, напоминавшие сейчас по цвету мятный ликер. Но тут же они открылись шире, когда он с чувством внутреннего удовлетворения заметил, что Дорис залилась густым румянцем в ответ на его утверждение.

– Как бы там ни было, я не намерена потакать вашему гнусному поведению. – Брюс был явно озадачен непонятной для него агрессивностью. А она продолжила атаку: – Ваше право превратить Блэквуд в пристанище для скучающих толстосумов, но пока это мой дом и я имею право на неприкосновенность в нем.

Как ей жалко Блэквуд! Умом Дорис понимала, что на такой шаг Патрика наверняка толкнули какие-то неизвестные ей обстоятельства, но все равно испытывала стыд, как будто и она тоже предавала этот старый дом.

– Конечно, вы имеете право на неприкосновенность, – согласился с ней Брюс. – Но дело в том, что, как я уже сказал, принял ваше молчание за согласие. Кстати, если вы уж так озабочены своей неприкосновенностью и безопасностью, то, пожалуйста, закрывайте, а еще лучше, запирайте двери. Мне не пришлось воспользоваться ключами, которые мне любезно предоставил Патрик.

Женщина буквально оцепенела, глядя на знакомую связку ключей, которую Брюс крутил на пальце.

– Патрик не должен был… – начала она.

– Не будем обсуждать, кто что должен был сделать, – перебил ее Брюс. – Ваш пасынок выступал в роли продавца и имел полное право распорядиться всем, что ему принадлежало. А срок ваших прав съемщицы данной площади скоро завершается.

Дорис постаралась не подать вида, как больно ей слышать это.

– Мне казалось, что даже такому черствому господину, как вы, все-таки хватит совести не выкидывать меня на улицу еще пару недель. Я, конечно, постараюсь убраться побыстрее, потому что мне будет неприятно находиться здесь, когда вы станете постоянно вертеться поблизости, мысленно заглядывая во все углы. Я поживу в отеле, пока не завершатся экзамены.

– Не надо делать из меня злодея только потому, что я, благодаря сложившимся обстоятельствам, выгодно приобрел эту усадьбу. А что касается моего визита, то вы не можете не понимать, что я оказался здесь только с одной целью – увидеть вас. К чему эти очередные упражнения в злословии?

Брюс встал, а ей пришлось подавить невероятным усилием воли всепоглощающее желание подбежать к нему и прижаться к его мощному торсу.

– А у меня нет никакого желания видеть вас, разговаривать с вами или заниматься с вами… чем бы там ни было. – Черт побери, почему я паникую? – подумала она. Почему пускаю слюни как идиотка, которую одарили леденцом?

Зеленые глаза изучали ее, как редкий экспонат. Было заметно, что Брюс раздражен тем, что она не вписывается в созданный им образ соблазнительницы.

– Сказать, что вы мне не нравитесь, мало, – не на шутку разошлась Дорис. – Я просто ненавижу вас. Я не собиралась и не собираюсь…

Брюс прервал ее излияния не дослушав:

– Идите сюда, моя дорогая Дорис. Все это наивное воркование в нашем с вами случае ни к чему. Я пришел не потому, что мы нравимся или не нравимся друг другу. – На лице говорившего мужчины неожиданно появилось серьезное выражение. – Дело в том, что вас тянет ко мне так же, как меня к вам. Кстати, поделитесь, каким образом вам – женщине с таким сексуальным опытом и столь богатой практикой – удается изображать святую невинность? Но мне надоело терять время в пустопорожних обменах любезностями.

– Я вам крайне благодарна за разъяснение вашего взгляда на перспективы наших отношений. А то я никак не могла догадаться, что вам от меня надо. – Ее ирония была сродни черному юмору Брюса, который Дорис отметала с ходу. – Мне кажется, что количество денег, которыми вы обладаете, вселяет в вас веру, что правила человеческого общежития писали не про вас. – Она ногтем сколупнула комочек земли, прилипший к щеке. – Я расцениваю ваши слова, как прямое предложение переспать с вами, не так ли? И еще, скажите мне, с другими женщинами такая нахальная тактика срабатывает или приходилось получать по физиономии? – Эти вопросы Дорис задала неподражаемым тоном классной дамы.